Литература » Экологический роман

Сигнал с берега - игрушечный оружейный хлопок в белый свет как вкопеечку, и включен движок. Движок крутит динамо, динамо подает ток налебедки, лебедки со скрежетом наматывают трос - ура! ура! начался подъем! Уже неводная дель пошла через прорубь, вот она - на поверхности льда повсей ширине Оби от правого к левому берегу. Оркестр: "Легко на сердце отпесни веселой ." И ведь похоже было - у многих легко было на сердце, умногих, только не у всех - астраханцы не радовались. Южные люди, ониставили невод, а до того рыбачили каждый сам по себе - долбили на Обилунки, блеснили нельму, налима, щуку. Лица у них были обморожены,сплошные струпья, кожа с рук сползала клочьями, но кормиться, семьикормить надо.

Местные жители астраханцев ругали, но ругали уважительно:

- Ну заразы! В фуфаечках на льду сидят! Сразу видать: кулачье!

Местные жители уже забыли: они тоже были из "кулачья", их в тридцатые годы, в коллективизацию, за Круг сослали.

Невод астраханцы ставили, а теперь поднимали старательно - имжалованье шло, им пайки шли, фуфайки, рукавицы, пимы и портянки казна выдавала, рыбокомбинат (товарищ Семенов) выдавал, и астраханцы робили ладно, но молча: в удачу не верили.

Вдоль главной проруби, через которую должна была подняться мотня, стояли лошадки, запряженные в дровни, им предстояло возить рыбу - тонны и тонны - на берег, по берегу на Салехардский рыбокомбинат. А еще в ожидании торжественной минуты была здесь знаменитая в Приобье, на весь Ямал знаменитая рыбачка Таисия Шуплецова - женщина видная, румяная. Малица на ней крыта темно-синим материалом, капюшон горностаевый. Шуплецовой предназначалось: взять из невода самую первую рыбину, поднять над головой и сфотографироваться. Фотографию эту вместе с рыбнымиконсервами-деликатесами задумано было отправлять на фронт.

Однако?

Вот и мотня пошла, пошла хорошо и ровно, без перекосов спецконтингент поставил невод умело, - но шла она пустая, рыбки - ни одной.Оркестр попикал-попикал, смолк. Начальство начальственно, но тоже смолкло. Лебедки притихли. Стало слышно, как вздыхают, переступая с ноги на ногу, лошадки.

Наконец вышла на лед вся мотня - астраханцы подняли ее вручную, и там, в самом ее конце-тупике, была-таки рыбка нельмушка. Килограмм с небольшим. И Таисия Шуплецова вскрикнула от приятной этой неожиданности, торопливо схватила нельмушку за хвост, подняла ее над головой и сфотографировалась.

Первый сделал жест, оркестр грянул "Легко на сердце .".

Подошел к Голубеву астраханский рыбак Полежаев, не поздоровавшись спросил: правда, нет ли, что он, Голубев, этот невод проектировал? Пришлось сказать: правда. И еще что-то хотел пояснить Голубев, но Полежаев, кивнув, отошел, затерялся в молчаливой астраханской толпе.

На следующую неделю тихий городок Салехард и вовсе примолк: что-то будет? Какое прибудет из Тюмени областное начальство - кого посадят? Кого выгонят из партии? Кому дадут строгача?

Самым распространенным прогнозом было: Семенов ответит! Это он,Семенов, закоперщик! Стыд, срам; война, люди гибнут, а в Салехарде - под музыку одну нельмушку ловят, два месяца невод готовили, стального троса, крупного диаметра, семьдесят километров пошло в дело. Допрыгался Семенов, бойкий шибко! Худо-бедно, а штрафной батальон ему обеспечен!

В воскресенье Голубев снова дежурил в помещении гидрометстанции в Салехарде, опять обрабатывал данные наблюдений, и что-то много емузвонили из аэропорта, оленесовхоза, из больницы, отовсюду справлялись о его здоровье.

И то: Голубева нынче все считали причастным к "неводному делу", вот и хотели узнать о его здоровье.